Литературный язык, которым мы пользуемся, – это подлинно драгоценнейшее наследие, полученное нами от предшествующих поколений, драгоценнейшее, ибо оно дает нам возможность выражать свои мысли и чувства и понимать их не только у наших современников, но и у великих людей минувших времен. <…>

Что же может быть ближе и дороже нам, чем «наш литературный язык»?

Может возникнуть вопрос, не лучше ли сказать: «Что может быть ближе и дороже нам, чем родной язык?» И верно, слово родной – волшебное слово, оно затрагивает сокровеннейшие стороны нашего существа, оно согревает своим интимным теплом все то, к чему прикладывается в качестве эпитета: родная страна, родной дом, родная мать, родной язык. <…> И тем не менее я сознательно не употребил этого слова, заменив его лишенным всякой эмоциональности словечком наш – наш литературный язык, – и сделал это потому, что для многих из нас русский литературный язык, быть может, и не родной язык, но язык, на котором мы привыкли думать, воспринимать чужие мысли и чувства и выражать свои… Поэтому он наш, а это больше, чем родной... (Щерба Л. В. Современный русский литературный язык // Русский язык в школе. 1939. № 4. С. 19).